Город-герой с 6 мая 1985.
Мурманску, вслед за Сталинградом, принадлежит печальный рекорд войны по количеству взрывчатки, сброшенной на 1 квадратный метр городской территории. Из 2830 зданий, имеющихся в городе, уцелело только 990.
Гитлер придавал важное значение захвату Мурманска по ряду причин. Во-первых, это был незамерзающий порт на севере Европы, связанный железной дорогой с Ленинградом; во-вторых, Мурманск занимал важное военно-стратегическое положение: рядом с ним находились основные базы военно-морского флота и отсюда начинался Северный морской путь; в-третьих, Мурманск являлся центром богатого края с крупной рыбной, лесной, судоремонтной, горно-химической, медно-никелевой и энергетической промышленностью. Больше всего из природных богатств фашистов интересовал никель, без которого нельзя было выплавлять высокопрочную сталь.
Конкретизируя общие цели войны в Заполярье, германский генштаб разработал план захвата Мурманска под кодовым названием «Голубой песец». По этому плану в день Х+7, где X — общий день нападения на СССР, на самом северном участке границы переходил в наступление горно-стрелковый корпус «Норвегия» под командованием генерал-лейтенанта Э. Дитля. Своих головорезов он выспренно называл «героями Крита и Нарвика», имея в виду взятие ими острова в Средиземном море и норвежского города. Враг конечно же знал, что в этом месте границу прикрывали пограничники и один стрелковый полк с приданными подразделениями. Знали гитлеровцы и то, что у советской стороны нет здесь ни танков, ни мощной артиллерии, а бойцы вооружены преимущественно винтовками. Рассчитывали они и на численный перевес: у Дитля было более 27 тысяч человек, а в двух советских дивизиях, которые должны прикрыть Мурманск, — 12 тысяч. К тому же полки дивизий были расположены в солидном треугольнике Титовка, Териберка, Кировск.
Гитлеровцы планировали в течение первых суток сломить сопротивление советских войск в приграничном сражении, захватить Титовку и полуостров Рыбачий, а затем за трое-четверо суток преодолеть расстояние до Кольского залива и Мурманска. Ветераны боев сорок первого года говорят, что видели немецкие пригласительные билеты на банкет в мурманской гостинице «Арктика» и слышали от пленных, как офицеры обещали предоставить город егерям на три дня «для сбора трофеев», иначе говоря, для грабежа.
Суббота 21 июня прошла в Мурманске внешне спокойно. В рыбном порту несколько траулеров готовились к выходу на промысел. Часть судов стояла под выгрузкой. С богатым уловом вернулся с моря РТ-9 «Ролик», и рыбаки радовались, что воскресный день проведут на берегу, в кругу семьи и друзей. В торговом порту собирался уходить в Архангельск пароход «Кола». Ледокольный пароход «Семен Дежнев» вставал в док для осмотра и ремонта корпуса. Судоремонтники завершили ремонт подводной лодки «Щ-402», принимать ее приехал из Полярного командир дивизиона И. А. Колышкин.
Вечером в субботу улицы города заполнили отдыхающие — стояла солнечная погода. Особенно много народа собралось на пятачке у гостиницы «Арктика». Привлекало сюда людей примечательное обстоятельство: северный конец Ленинградской улицы, где стояла гостиница, был единственным асфальтированным участком в Мурманске, рядом находился сквер. А расположенный поблизости железнодорожный вокзал окружили отъезжавшие отпускники и их провожающие. Ближе к светлой, как день, полночи во Дворце культуры им. С. М. Кирова закончился спектакль гастролировавшего здесь столичного театра им. Немировича-Данченко…
Утром в эту мирную жизнь ворвалась война. 22 июня германские самолеты сбросили на Мурманск первые бомбы.
Задача быстрой мобилизации сил на решительный отпор врагу отодвинула все остальные.
Через Кольский залив с восточного берега на западный и обратно круглые сутки стали курсировать буксиры, катера, плашкоуты, баржи. На них переправлялись красноармейцы, перевозили пушки и ящики с патронами, автомобили и полевые кухни, лошадей и фураж. Суда разгружались у Дровяного, Трех Ручьев, на Абрам-мысе, у Лавны и больше всего на Мишуковском мысу. Грунтовая и каменистая дорога Мишуково — Западная Лица, наскоро сделанная после финской войны, стала артерией, питающей будущий фронт. По ней войска спешно двигались на северо-запад, к границе. Для связи Мурманска с Титовкой и Рыбачьим использовался и морской путь через Кольский и Мотовский заливы.
…Все силы были брошены на борьбу с врагом.
Токарь мехмастерских паровозного депо станции Мурманск Сергей Крюков в заявлении писал: «Прошу зачислить меня в ряды Красной Армии в первую очередь… Хорошо изучил автодело. Будьте добры, как можно скорее зачислите меня в тот род войск, где я буду наиболее полезным»{38}.
А вот другое заявление: «Я участник двух войн… Прошу мобилизовать меня немедленно в действующие части Красной Армии». Это писал участник первой мировой и ветеран гражданской войны, член Коммунистической партии с 1919 г., кавалер ордена Красного Знамени латыш П. М. Пурмаль.
* * *
На сухопутной границе Заполярья в первые дни войны было относительно спокойно. Многие мурманчане даже подумали: «Возможно, Финляндия не выступит против СССР? Может быть, урок войны 1939–1940 годов пошел ей на пользу?» Но эти надежды лопнули 26 июня: Финляндия объявила войну, и уже через день ее войска попытались прорвать советскую границу около Куолаярви, правда безуспешно.
В ночь с 28 на 29 июня германские регулярные части перешли государственную границу СССР в районе Титовки. После полуторачасового артиллерийского обстрела и бомбежки, в которой участвовало более ста самолетов «Юнкерс-88» и «Хейнкель-111», в 4 часа утра пошли в наступление горно-пехотные дивизии врага.
До последнего патрона, до последней гранаты сражались пограничники, принявшие на себя первый удар противника. Особенно тяжело пришлось 6-й погранзаставе Озерковского отряда, которая под руководством лейтенанта Яковенко отражала яростный натиск егерей. На окопы пограничников пикировали немецкие самолеты, заставу обстреливали из пушек и минометов. С каждым часом бойцов становилось все меньше, но бой продолжался. Враги предлагали оставшимся в живых сдаться, но ответом были пулеметные очереди. Застава дралась до конца. Много лет спустя была найдена прощальная записка парторга Гольтунова: «Нас здесь три коммуниста. И пока будет в живых хоть один, фашисты не пройдут».
Храбро сражались 29 и 30 июня 1941 г. в районе Титовки красноармейцы 95-го стрелкового полка, которым командовал майор С. И. Чернов. Враг, используя тактику обхода, наносил удары там, где его не ожидали. Это вызывало поначалу замешательство. Положение усугублялось еще двумя обстоятельствами. В оборонявшихся войсках нарушилась проводная связь. Командир 14-й стрелковой дивизии генерал-майор А. А. Журба не знал в подробностях обстановку в подчиненных ему частях и вынужден был выехать на место боев. В течение второй половины дня 29 июня он пытался организовать оборону отходящих от границы войск у Титовки, а на следующий день — на подступах к полуострову Средний. Морем в Титовку прибыло несколько сот новобранцев. Необстрелянные новички растерялись и не смогли оказать реальную помощь бойцам, державшим оборону на этом участке фронта.
Самые напряженные бои развернулись на стыках красноармейских подразделении, на флангах. Егеря обошли пограничные заставы и недостроенные доты, всю систему укреплений и ударили по батальонам 95-го стрелкового полка, фронт обороны которых растянулся на три десятка километров. Вскоре передовым частям противника удалось форсировать реку Титовка. Вдоль линии границы продолжались тяжелые, кровопролитные бои, немалый урон в которых нанесла врагу дивизионная и полковая артиллерия, хотя ей нередко приходилось сражаться в условиях полуокружения.
Молниеносного прорыва обороны у гитлеровцев не получилось. Самоотверженно сражались советские пограничники, пехотинцы и артиллеристы. Много было уничтожено здесь вражеских солдат, но и красноармейцев и командиров полегло немало. Отходили они от границы по приказу в двух направлениях: на север — к полуострову Средний и на восток — к реке Западная Лица. Отходили с боями, нанося ощутимые удары наседавшим егерям, зная, что навстречу им уже идет подмога — полки 52-й стрелковой дивизии и части 23-го укрепрайона, прикрывавшие с юга Рыбачий.
В дневнике адмирала А. Г. Головко в те дни отмечено: «Наши части продолжают отходить. Титовка сдана. Командующий участком генерал-майор Журба погиб вместе с адъютантом. Только один батальон подошел к заливу во главе с командиром; причем этот командир имеет более десяти ран. Я видел его и поразился тому, как он сумел дойти. Еще более удивительно несоответствие его физического состояния — человек едва держался на ногах — с его волей. К сожалению, не запомнил его фамилии».
Напряженность боев на мурманском направлении отражали и сводки Совинформбюро. В первой сводке говорилось об «упорных боях», во второй — об «ожесточенных». Днем 1 июля Совинформбюро передало: «На мурманском направлении противнику удалось несколько потеснить наши части, но дальнейшее его продвижение задержано, и под ударами наших наземных войск и авиации противник несет потери».
Врагу не удалось разгромить советские войска у границы. 95-й стрелковый полк, по которому был нанесен первый удар у Титовки, поротно и повзводно отходил на восток. Полк сохранил основные кадры, штаб, Боевое Знамя.
В целом обстановка на мурманском направлении складывалась для советских войск крайне неблагоприятно. Потери в людской силе в приграничных боях, отсутствие резервов, превосходство противника в авиации и маневренности, разобщенность и плохая связь между отдельными участками фронта еще более усложняли задачу обороны Мурманска.
В этой обстановке командование 14-й армии и Северного флота приняло решение высадить с моря в тылу врага отряды пограничников, красноармейцев и краснофлотцев с целью отвлечь силы противника, заставить Дитля бросить на ликвидацию десантов войска, нацеленные на Мурманск. Главная задача этой операции заключалась в том, чтобы задержать наступление немецко-фашистских войск, дать возможность обороняющимся дивизиям принять подкрепление и усилить позиции на рубеже Западной Лицы.
Реализуя этот замысел, Северный флот в период летних боев 1941 г. высадил во фланг и тыл противника несколько тактических десантов, выделил корабли для их огневой поддержки.
Утром 6 июля в губе Нерпичья высадился батальон 205-го стрелкового полка. В ночь на 8 июля в губе Андреева появился десант пограничников с целью отвлечь наступающего противника с главного направления. Опасаясь за свой левый фланг, егеря ослабили натиск в центре. Воспользовавшись этим, 52-я стрелковая дивизия энергичными контратаками отбросила противника за реку. Только за два дня боев враг потерял на Западной Лице более тысячи солдат и офицеров, свыше 2500 егерей попали в госпитали.
Но враг не изменил планов прорваться к Мурманску. 11 июля егеря возобновили наступление на самом северном участке заполярного фронта. И опять — уже в третий раз о начала войны (первый раз — 29–30 июня, второй — 6–8 июля) создалась угроза прорыва гитлеровцев к Мурманску и главной базе Северного флота — Полярному.
Начиная военные действия в Заполярье, гитлеровские генералы полагали, что они все предусмотрели и спланировали, чтобы через несколько дней стать хозяевами побежденного Мурманска. Горные егеря были так уверены в быстрой победе, что начали кампанию налегке, без обозов, выступили в поход с песнями, под музыку оркестров. Но, как говорится в старой солдатской песне, «гладко вписано в бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
Фашисты встретили на подступах к Мурманску упорное сопротивление. Кровопролитные бои шли за каждую сопку, за каждую удобную для прохода долину, буквально за каждый метр дороги. Вот тогда-то и вошли в солдатский лексикон меткие названия «Чертов перевал», «Долина смерти», «Высота Неприступная» — места, где в непрерывных ожесточенных боях обе стороны несли большие потери.
Все три волны наступления горно-стрелкового корпуса на Мурманск были сорваны железной выдержкой и исключительной стойкостью советских пограничников, солдат и офицеров 14-й армии и пришедших на подмогу отрядов моряков. Защитники Мурманска проявили в летних боях 1941 г. беспримерное мужество и массовый героизм.
Отделение старшего сержанта В. П. Кислякова во время высадки третьего десанта получило задание закрепиться на Безымянной высоте и задержать наступление врага. Сложность задачи заключалась в том, что против десяти бойцов добровольческого отряда Северного флота наступал усиленный взвод горных стрелков. У моряков остро ощущалась нехватка боеприпасов. И вот когда у большинства бойцов кончились патроны и многие были ранены, старший сержант приказал всем отойти:
— Скажите нашим, что приказ будет выполнен — сопку буду держать до конца.
На высоте остался один Кисляков. В его распоряжении ручной пулемет с четырьмя дисками, шесть гранат и винтовка со штыком. А внизу, за камнями, — гитлеровцы, вооруженные автоматами. Опять офицеры поднимают солдат в атаку, а Кисляков встречает их огнем и очень экономно расходует боезапас: кто знает, сколько времени придется вести бой. Но вот диски кончились, пулемет замолчал. Оживились, загалдели фашисты и вновь поднялись в атаку. Пока они были в отдалении, Василий бил их из винтовки. Опытный охотник и меткий стрелок из Коми-края ни разу не промахнулся — несколько десятков врагов нашли могилу в каменной россыпи. А когда егеря подобрались ближе, в дело пошли гранаты. И здесь подоспела [37] подмога. Важный опорный пункт обороны был сохранен. За мужество и стойкость Василию Павловичу Кислякову — одному из первых воинов Заполярья и первому среди североморцев — было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
2 августа 1941 г. на северо-западных подступах к Мурманску совершил подвиг еще один боец морской пехоты краснофлотец Иван Сивко. В Мурманске Иван Сивко получил трудовую закалку, здесь, в рыбацких экипажах, сформировался его волевой характер. Когда началась война, он служил в учебном отряде Северного флота, но всей душой рвался на действующий фронт. Он говорил:
— Мурманск — мой родной город, и я должен пойти на берег и защищать его.
Высадившись в составе десанта, Сивко выполнял поставленные командиром задачи. Когда же подразделению было приказано отойти, Сивко стал прикрывать отход товарищей. Герой сражался до последнего патрона, защищая господствующую над побережьем сопку. Когда же враги пытались взять краснофлотца в плен, он взорвал гранату. И. М. Сивко погиб, уничтожив большую группу фашистов. Бесстрашному воину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Его имя носят рыболовное судно, улица, Дворец пионеров в Мурманске, школа в Североморске.
22 сентября 1941 г. Гитлер подписал директиву ОКВ № 36, в которой говорилось о временном прекращении наступления горно-стрелкового корпуса на Мурманск. Неудачи в Заполярье объясняли в Берлине тяжелыми условиями местности, отсутствием дорог и непрерывным усилением советских войск. В действительности же планы врага были сорваны непоколебимой стойкостью и массовым героизмом советских воинов, тесным взаимодействием сухопутных войск, фронтовой авиации и сил Северного флота.
Летчики Карельского фронта
В состав 1-й смешанной авиадивизии, сражавшейся в 1941 г. на мурманском направлении, тогда входили 145-й и 147-й истребительные полки (командиры Г. А. Калугин и П. З. Шевелев) и 137-й полк скоростных бомбардировщиков (полковник М. М. Головня). Советские авиаторы сражались, забывая счет дням и часам. Они прикрывали пехоту, боевые корабли, аэродромы, порт и железнодорожный узел Мурманска. Летать зачастую приходилось [44] в туман, дождь, при минимальной видимости. Защитники заполярного неба с первого дня войны вели себя как настоящие герои, действовали по принципу: сам погибай, но товарища выручай. Когда кончались боеприпасы, летчики не покидали строй, прикрывая товарищей. Именно при таких обстоятельствах 27 июня, на шестой день войны, летчик 145-го авиаполка лейтенант И. Т. Мисяков таранил вражеский Ме-110.
10 июля 1941 г. совершил героический подвиг летчик этого же полка лейтенант А. З. Небольсин. При атаке вражеской автоколонны, следовавшей к фронту, его самолет был подбит, но комсомолец не покинул поля боя, а направил горящую машину в скопление бензовозов. К моменту гибели Алексей Небольсин совершил 23 боевых вылета, участвовал в восьми воздушных боях, обил три самолета противника.
Героически сражались летчики-истребители Михаил Балашов, Василий Королев, Павел Кутахов и другие. Пилоты люфтваффе как огня боялись капитана Л. А. Гальченко из 145-го истребительного авиаполка. Гальченко только в 1941 г. совершил 77 боевых вылетов на штурмовку, разведку и прикрытие своих войск, торгового порта и железнодорожного узла Мурманска. В воздушных боях в Заполярье он сбил лично 24 вражеских самолета и стал Героем Советского Союза.
Испытав удары наших летчиков, гитлеровцы изменили тактику — стали летать группами под надежным прикрытием истребителей, бомбить с большой высоты, нападать со стороны солнца или из облаков. Уже в 1941 г. генерал-полковник Штумпф, командующий 5-м воздушным флотом, приказал истребителям избегать боя с русскими летчиками во всех случаях, когда нет очевидного численного преимущества.
Упорные бои в воздухе продолжались и поздней осенью первого года войны. 29 ноября 1941 г. шестерка советских истребителей возвращалась после авианалета на позиции егерей. Расстреляв весь боезапас, на последних литрах бензина летчики 147-го авиаполка заходили на посадку. И вот в этот момент из облаков вывалилась два «мессершмитта». Стервятники, поджидавшие самолеты, бросились в атаку. Казалось, исход атаки ясен.
В этой критической ситуации решительно действовал летчик лейтенант Павел Кайков. Его самолет был ближе всех к врагу и из положения обреченного на гибель быстро занял атакующую позицию — пошел на таран. Летчик знал — это означает верную гибель, но понимал, что спасет остальные пять машин.
С оглушительным ревом неслась простреленная «Чайка» Кайкова, с каждой минутой сближаясь с остроносым «мессером». Нервы фашистского пирата не выдержали, и он, пытаясь взбежать столкновения, «клюнул» вниз. Но было уже поздно. Павел Кайков отрубил хвостовое оперение «мессершмитта». Вражеский истребитель камнем; пошел вниз, а второй кинулся наутек.
Лейтенант П. И. Кайков не вернулся из своего 77-го боевого полета, он погиб в воздушном бою, спасая друзей, и был удостоен звания Героя Советского Союза. Ему в ту пору было 24 года. Он похоронен в братской могиле в пригороде Мурманска.
15 сентября разгорелись два боя, вошедшие в историю северной авиации. В одном из них семерка истребителей под командованием капитана Бориса Сафонова вступила в схватку с 52 самолетами противника. Несмотря на многократное преимущество, враг был обращен в бегство. Он потерял 13 машин, три из них сбил Сафонов. Отличились в этом бою еще два летчика — А. А. Коваленко и В. П. Покровский.
Авиаторы Северного флота за три месяца войны сбили в воздушных боях более ста фашистских самолетов, из них половину уничтожила сафоновская эскадрилья. 16 вражеских машин было на счету ее командира. В сентябре 1941 г. Б. Ф. Сафонову — первому летчику на флоте — было присвоено звание Героя Советского Союза.
Звание Героя Советского Союза было присвоено (посмертно) еще одному участнику летних боев в Заполярье — политруку роты 325-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии С. Д. Василисину. Солдаты любили его за добрый и веселый нрав, за заботу об их политическом воспитании, быте и досуге. Любили за то, что политрук был всегда с ними. После того как вышел из строя командир роты (а потери подразделение несло немалые, особенно много было раненых), Василисин принял роту. Сколько раз приходилось ему поднимать своих уставших, пропахших пороховым дымом, серых от каменной пыли товарищей в атаки — никто не знает, никто не считал. В одном из боев за высоту Безымянная Василисина ранили, но не на кого было оставить роту, и он отказался отправиться в госпиталь.
В те дни Сергей Дмитриевич писал родным:
«Все время, как приехал, нахожусь в горных условиях. Сплю в шинели. Часто приходится бывать в бою. Противник — коварный бандит. Валим его своим огнем очень много. Чувствую себя в бою легко. Сначала, верно, было неприятно. Теперь привык.
Снаряды рвутся в пяти метрах и даже ближе. Меня немного «ужалила» пуля. Письмо спишу на большом камне, в горах, возле озера. Черника уже становится зеленой. В августе будет черной».
А через три дня С. Д. Василисин принял последний бой. Взвод, в котором находился политрук, окружили фашисты. Василисина ранило, но он продолжал сражаться: умело расставил пулеметы, вдохновляя бойцов личным примером, показывал, как надо бить фашистов. На его счету было 15 гитлеровцев, уничтоженных из снайперской винтовки.
Егеря не выдержали контратаки советских солдат и отступили. Красноармейцы вышли из окружения. В этом бою политрук Василисин был смертельно ранен осколком мины и умер на руках товарищей. Но память о подвиге политрука живет — на океанских просторах ныне плавает приписанный к Мурманску рефрижератор «Сергей Василисин».
В составе отрядов морской пехоты было много северян, в первую очередь мурманчан. Когда над городом нависла смертельная опасность, они подали командованию рапорты с просьбой отправить их на защиту родного города. И дрались отчаянно, подтверждая на Севере мысль Леонида Соболева, вынесенную писателем с Черноморского флота: один моряк — просто моряк, два моряка — взвод, три моряка — рота, а четыре — батальон.
Начало Великой Отечественной войны застало в Мурманске два самых крупных ледокола арктического флота — «Ленин» (капитан Н. И. Храмцов) и «Сталин» (капитан П. А. Пономарев). Они готовились к мирной навигации, ремонтировались и снаряжались для рейса в Ледовитый океан. Противник знал об этих ледоколах, и летчики получили приказ «уничтожить их в западне». Уже 23 июня 1941 г. на ледоколы посыпались бомбы. Особенно охотились фашисты за вторым ледоколом, который был построен перед самой войной. Одна из бомб, нацеленная на судно, взорвалась в нескольких метрах за кормой. Ледоколы пришлось срочно отвести от пирсов судоремонтного завода и поставить в разных, прикрытых скалами местах залива, под защиту зенитных батарей. И все равно гитлеровцы продолжали бомбардировки. 17 июля на ледоколы налетели сразу 20 самолетов. Но ремонтные работы продолжались, и в августе ледоколы благополучно ушли на трассу Ледовитого океана.
В 1941 г. подводные лодки Северного флота потопили 32 транспорта и танкера, груженных топливом, никелевой и железной рудой, войсками и военными материалами, и несколько боевых кораблей.
Родина высоко оценила подвиги североморцев-подводников. 17 января 1942 г. звания Героя Советского Союза был удостоен И. А. Колышкин. Он стал первым подводником страны, кому это высокое звание присвоили в годы Великой Отечественной войны. В апреле 1942 г. подводным лодкам «Д-3», «К-22», «М-171» — первым в Военно-Морском Флоте СССР — присвоено звание гвардейских. Героями Советского Союза стали Н. А. Лунин, В. Г. Стариков и И. И. Фисанович.
В первый период обороны Мурманска перед Северным флотом стоял целый ряд сложных задач. Нужно было оказывать помощь сухопутным войскам, обезопасить Мурманск и Полярное с моря. Требовалось срочно усилить береговую оборону — недавнее вторжение горных егерей в Норвегию с моря напоминало об этом. Предстояло еще больше активизировать действия сил флота на коммуникациях противника, перейти к более широким наступательным операциям. Надо было организовать охрану судов с оборудованием и эвакуированными, отправлявшимися на восток — в Архангельск и Дудинку. И еще одна важная задача стояла перед флотом — организовать оперативную разведку, чтобы вовремя узнавать о планах противника и своевременно принимать контрмеры. Нельзя было откладывать на второй план и такие задачи, как охрана водного района морских баз, своих коммуникаций, отработка взаимодействия с 14-й армией, с армейской авиацией, с союзниками.
Но в целом оборона Мурманска с моря становилась все надежнее. С июня 1941 г. по июнь 1942 г. Северным флотом было потоплено 135 судов противника и уничтожено 412 самолетов. За 1941–1942 гг. североморские летчики совершили около 27 тысяч самолето-вылетов большую часть из них — для поддержки сухопутных сил. За это время они потопили 10 вражеских транспортов.
В 1942 г. стало несомненным, что сухопутная линия Карельского фронта на приморском крыле окончательно стабилизировалась и противнику нечего надеяться на захват Мурманска и Кольского залива. Начался перелом и на морском театре военных действий. Благодаря совместным активным действиям разнородных сил флота на коммуникациях противника удалось нарушить снабжение приморской группировки немецко-фашистских войск. Флотская авиация завоевывала господство в воздухе не только над базами флота, но и на вражеских коммуникациях, где успешно стали действовать штурмовики и торпедоносцы.
Старшина торпедной группы 24-го минно-торпедного авиаполка А.В. Раков готовит торпеду к установке на самолет Hampden TB.I английского производства. На торпеде — надпись «За Киселева!» — в память о погибшем командире 3-й эскадрильи капитане В.Н. Киселеве.
25 апреля 1943 г. 3-я эскадрилья атаковала немецкий конвой в Конг-фьорде. Самолет командира эскадрильи капитана Киселева был подожжен при пуске торпеды по крупному кораблю «Лииси». Экипаж «Хэмпдена» совершил таран, потопив транспорт противника.
Мурманску, вслед за Сталинградом, принадлежит печальный рекорд войны по количеству взрывчатки, сброшенной на 1 квадратный метр городской территории. Из 2830 зданий, имеющихся в городе, уцелело только 990.
Мурманск сражался героически. Его защитники стояли насмерть в окопах и в заводских цехах, на палубах кораблей и на пылающих улицах, на портовых причалах и на партизанских тропах. Город лечил раненых, формировал резервы, делал оружие, лыжи и шлюпки, готовил теплую одежду, собрал свыше 60 млн. трудовых рублей в фонд обороны страны, помогал блокадному Ленинграду. Город-солдат, город-труженик Мурманск стал неприступной крепостью на Севере. Он парализовал ударные силы врага, стойко и надежно держал государственную границу.
Город-солдат, город-труженик Мурманск стал неприступной крепостью на Севере. Он парализовал ударные силы врага и стойко и надежно держал государственную границу. Немцы потеряли в Заполярье около 100 тысяч солдат и офицеров, почти 2000 самолетов, более 800 боевых и транспортных судов. Именно здесь, на Севере, наша подводная лодка торпедировала и вывела надолго из строя немецкий линкор «Адмирал Тирпиу».
За мужество и стойкость Мурманску было присвоено почетное звание «Город-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда» 6 мая 1985 года к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
